- Помниться, я оставила без должного внимания Ваш экспромт? Что же, теперь со всем тщением постараюсь исправить сие досадное упущение. Амадео, мой милый сладкоголосый поэт, вооруженный не хладным клинком, но оружием более действенным, заключенным под кончиком вашего пера, вы – жестокосердный мерзавец, вечно юный мальчишка, которому не стоит ровным счетом ничего разбить чужие сердца, сердца пола сильных и оскорбить женщину неподобающе эксцентричными выходками!
Надеюсь, мне удалось произвести впечатление благовоспитанной и суровой ханжи, хладной стервы, в чем недавно вы столь опрометчиво меня обвинили, одновременно бросая мне под ноги свои едкие речи, перемежая всю эту чушь с единственным, что, пожалуй, заслуживает внимания – вашей поэзией? Да, я спешу отдать должное тому, что есть самый верный и единственный способ хоть как то тронуть беззвездную тьму моей души, озаряя ее первозданным девственным светом. В душных будуарах, пропахших увядающими цветами, в опиумных борделях, чужих спальнях, до которых вы явно большой охотник, именно сила слова заставляет сердца окружающих пропустить удар, внимая каждому малейшему звуку, слетающему с вечно застывших, казалось, в глумливой улыбке уст моего поэта. Моего Маленького Принца, Моего Опиумного Принца…
Вы помните о своем обещании, caro, петь для меня? Спешу уведомить, что сейчас наилучшее время тому, ибо Муза ваша пребывает в состоянии, слишком далеком от привычного легкокрылого парения в облаках. Призываю явиться немедля, ибо лишь Вам известно верное лекарство спасения томящихся сердец.
Пой для меня, Le Petit Prince, пой…
P.S. Неизменно остающаяся в платье Муза.